— Ну да, — кивнул Гоша, — но не всегда жив. Заводи, не бзди… Как говорится, искусство вождения требует жертв.

Конюк, хотел сесть рядом с Гошей сзади, но тот на него рыкнул:

— А ты куда лезешь? Я привык тут один кататься, вперед садись.

Кладовщик снова проглотил и подчинился, а Гоша незаметно оглянулся, всматриваясь, в проезжающие мимо фабрики, машины. Ну где же ты Курсант? Чую повезут меня в логово темное, место гиблое… Один ведь не справлюсь.

В это время вдалеке на серой ленте асфальта обнадеживающе мелькнула белая двадцать четвертая «Волга». Ага… Похоже, что Курсант успел. На лице Гоши мелькнула мимолетная улыбка, он тут же скрыл ее, нахмурив брови и проворчав:

— Ну, что стоим? Кого ждем? Жми педальку, шеф, или думаешь такая машина сама поедет?

Водила переключил передачу, и машина мягко тронулась, зашуршав по асфальту. Набрала скорость.

— А говоришь, не умеешь, — хмыкнул Гоша и хлопнул по плечу водилу.

Тот вздрогнул, будто был напряжен и совсем не ожидал такого панибратского жеста.

— О, паря, — усмехнулся Гоша. — Да тебе нервишки лечить надо… В руль вцепился, будто в бабу, когда в первый раз.

— Водителя нельзя отвлекать, — сдержанно пробубнил старик, по раскрасневшейся морщинистой шее сзади было видно, что он хочет матюгнуться, но сдерживает себя, а Гоша продолжал провоцировать.

— Много, чего нельзя. Нельзя пить пиво, ссать будешь криво. Куда едем хоть скажи… Это что? Дорога на кладбище? — Гоша ткнул пальцем в окошко, где вдалеке виднелось старое кладбище, утыканное железом памятников и деревянных перекрестий (еще редких в это время).

— Нет, — ответил шофер. — Мы просто мимо проезжаем. Куда едем, не скажу, не положено, сами увидите.

— Да что он плетется? — ерзал Гоша, тыча уже в идущий впереди жигуль, — Обгоняй его! Да посигналь ты ему уже, пусть прижмется!

Пока водила и Конюк отвлекались на выкрики Гоши, тот успевал украдкой бросить взгляд назад, где на хвосте сидела белая «Волга». Сидела грамотно. Держа в потоке между собой и объектом парочку попутных автомобилей.

Тем временем старик увел машину с главного проспекта. Пересек несколько улиц и проулками ушел куда-то вглубь замшелых дворов Литейска. Дворики казались заброшены. Ютились, зажатые хмурыми каменными домами с вытянутыми облупившимися окнами. Строения явно довоенной эпохи, а может и того старше. В одном из таких дворов автомобиль остановился.

— Приехали, — пробурчал водила и быстро выбрался из машины.

За ним резво последовал Конюк, а потом неторопясь и Гоша. Старик первым вошел в парадную не самого презентабельного дома в округе с обвалившейся штукатуркой и позеленевшим фундаментом.

Гоша украдкой бросил взгляд в за спину. Следовавшая за ними белая «Волга» незаметно въехала с другой стороны двора и встала. Его сопровождающие машину не срисовали. Из авто выбрался мужчина. Пригнувшись, он поспешно юркнул за машину и спрятался. Недобрые мысли пронеслись в голове каталы. Это еще кто? Даже издалека, он мельком немного разглядел преследователя. И это был не Курсант точно. А кто? Его похитители подстраховались?.. Послали еще кого-то прикрывать? Черт! Дело совсем дрянь. Гоша вытер рукавом пиджака со лба испарину. Если войду в квартиру, то обратно уже не выйду. Что ж… Костюмчик жалко, продырявят. Хотя он говенный, из сукна магазинного… Нет! Надо срочно что-то предпринять. Срочно! Никому не позволено дырявить мои костюмы. Какие бы они ни были… В подъезде их уработаю. Попытаюсь.

В парадной оказалось темно и пустынно, будто все жильцы разом вымерли. А неплохое местечко Туз подобрал. Размышлял Индия. Может, и жильцов переселили, а дом признан аварийным? Могло и такое быть.

— Опять лампочку сперли, — процедил Гоша, будто бы разглядывая щербатые ступеньки лестничной клетки, чтобы не споткнуться, но на самом деле, он не сводил косого взгляда со своих конвоиров.

Те уже вели себя поувереннее и держались наглее, вряд ли бы сейчас стали шнурки ему завязывать.

— Какой этаж? — спросил Гоша.

— Третий, — ответил Конюк.

— Опа! — Гоша встал и впился взглядом в подчиненного. — Ты же говорил, что не знаешь…

— А мне незачем больше притворяться, Георгий Вадимович, — ухмыльнулся Конюк и, отскочив назад, резво, но немного неумело выхватил пистолет.

«ТТ» — отметил про себя Гоша. Прошьет и не заметит. Один выстрел — две дырки в пиджаке. Эх…

— Сдал-таки, сука… — катала не вынимал руку из кармана, нащупав там припасенную заточку.

Много лет он таскал ее с собой, и ни разу не применил. Свыкся с тем, что это уже скорее амулет для него, чем оружие. Шиловидное устройство с ручкой чуть толще карандаша помещалось в любой карман незаметно, если на жало надеть специальный футлярчик. Но футлярчик он снял еще в машине. Там на коврике валяется.

— А ты думал нас на понт взять, Георгий Вадимович? Или как там тебя? Гоша Индия… — голос Конюка стал твердым и холодным. — Не выйдет. Шагай наверх и не рыпайся, а то пришью на месте.

— Слышь, фраерок, — процедил катала. — Ты в Гошу стволом не тычь, дольше проживешь. На лифте поехали, у меня коленки не казенные.

— Шагай, говорю! — скомандовал Конюк.

— Хошь, здесь пристрели. Не пойду пешком, — спокойно проговорил Гоша. — Возраст не тот, знаешь ли.

— Считаю до трех… — кладовщик целился в Гошу, а водила заходил со спины в пустом подъезде.

— Да хоть до двух… — Гоша повернулся нажал кнопку лифта. — Хотел бы — уже пристрелил.

— Черт с ним, — пробормотал старик. — Поехали на лифте, Ваня. Шеф ждет.

Старая кабина лифта распахнула двери и заглотила троих людей. Створки со скрежетом сошлись, отсекая пассажиров от внешнего мира. Кабина покачнулась, застонала и поползла вверх.

— Смотри без глупостей, — прошипел Конюк, уперев ствол в Гошин бок. — Только дернись, и…

Но договорить он не успел. В тесной кабине лифта не развернуться, но Индия вывернулся. Резко схватил и дернул на себя водилу.

Бах! — в замкнутом пространстве выстрел показался совсем оглушительным. Только пуля попала не в того, в кого метил Конюк. Старик, корчась от предсмертной боли и держась за живот, стал сползать по стенке. Гоша выкинул руку из кармана, и заточка ударила Канюка прямо в печень. Тот успел в тесноте огреть каталу рукояткой пистолета. Железо рассекло Гоше бровь, и кровь мигом залила глаза. Двери распахнулись,